И у большинства полюбившихся персонажей судьба - "короче, все умерли."
Изабелла прижимается пышной грудью к сырой земле и тяжко дышит, сдувая с взмокшего лба смоляную прядь. На щёку налипла содранная падение трава и мелкие камешки больно впивались в ладони, но пиратка прижималась к холму, как к бочке с ромом — с истинной страстью. Рядом, перевернувшись на спину и пытаясь отдышаться, смотрел в темнеющей в вышине свод грота Карвер, пытаясь остановить кружащийся перед глазами мир.
— Выпьешь? — в бедро Изабеллы лениво ткнули стальной фляжкой, но та лишь коротко отмахнулась от руки Фенриса. Пить ей сейчас хотелось в последнюю очередь, тем более эту эльфью бурду, расходящуюся в преступных кварталах за милую душу.
— С твоего позволения, — Варрик выхватил не понадобившуюся остальным фляжку и торопливо забулькал резко пахнувшей спиртом жидкостью. — Я слишком стар для этого… корификуса. Ох, пора-пора забиться в самый дальний угол таверны и писать новые части Мечей и Щитов, а не бегать по зеркальным коридорам за бешенной собакой. Да-да, Фалафель, это я тебе, откромленный ты хомячок!
Означенный пёс, нисколько не утомлённый забегом по вечно меняющей небо и землю местами местности, задорно залаял и, мелко подпрыгнув, начал жевать сапог не приходящего в норму Карвера. От сего священнодействия его привычно отвлёк Ваэль, подтянув к себе за ошейник и сунув в зубы Фалафу кусок походного пайка, которым тот тут же с аппетитом зачавкал, разом позабыв об обуви младшего Хоука.
— Одно я знаю точно, это не Тедас, — Андерс запрокинул голову к всё быстрее темнеющему небу, и глубоко втянул сквозь сжатые зубы предгрозовой влажный воздух. — Магия на вкус совсем другая. Ни единого привкуса тени — свет и древесный сок…
— Да ты поэ-эт, блондинчик, — смешливо фыркнул Варрик, тяжело опираясь о колени, прежде, чем встать с поваленного дерева, на котором и сидел всё это время, бездумно пялясь на тусклую раму элувиана, переливающегося мутными бликами в выдолбленном стволе древнего дерева. Это зеркало ничем не напоминала десятки своих братьев, через которые они не бежали — летели, ведомые взявшим след мабари. Стекло — составленные фрагменты осколков, спаянные воедино силой магии, рама — почерневшая во тьме и сырости настолько, что ни за что не угадаешь в ней золото. Да и стоял элувиан в своём укрытии как-то неуверенно, будто кто-то вырвал его из векового переплетения побегов и засохших корней, а потом, наигравшись, поставил обратно, прикрыв сухими разлапистыми ветвями и сухой травой. Странно вся это было…
— Очень странно, — повторил тихо Варрик, кладя огрубевшую ладонь на оплетённый молодыми побегами сухой ствол с уродливыми лицами, словно изрезанными мечом или кинжалом, расколотыми на части. — Я могу понять зеркала, затопленные водой в переходах между мирами, но… вот так? В лесу? И никому не нужно?
— Тебе не всё равно? — Фенрис подошёл ближе, легко касаясь склонившихся к плечу усыпанных мелкими белыми цветами веточек. — Мы тут за Хоук. А остальное — пусть катится в бездну.
— Вот это правильно, прелесть моя, — Изабелла наконец преодолела притяжение земли и, картинно охая, разминала плечо. — Ноги в лапки и вперёд к ближайшему порту. Я хочу увидеть демонову воду и наконец понять, что тут тоже живут люди. Порт — жизнь, восславим же его, и это хорошо, или как бы там спели песенку церковники?
— А ты всё та же, Изабелла… — Себастьян устало улыбнулся уголками губ, но более никак не прокомментировал лёгкую шпильку пиратки. Ему вполне хватало, что она решительно шла за Хоук, а не осталась по ту сторону элувиана вместе с Таллис, взявшейся следить, чтобы зеркальный путь всегда работал и они могли без помех вернуться назад. Впрочем, следовало признать, что кому-то из оставшейся части команды придётся пожертвовать своим желанием идти в путь, оставшись хранить открытый проход меж мирами уже с этой стороны. И Ваэль почти не выказал сожалений, когда остаться выпало эльфу, а не магу.
— Проклятие! — Фенрис раздражённо саданул кулаком по стволу ближайшего дерева, но тут же прытко отскочил в сторону, когда ему, словно в отместку, прилетело качнувшейся лианой чуть пониже спины. — Вот уж точно, живая, вашшадан, природа… Отлично! Я остаюсь. Но если вы не приведёте обратно живую Хоук, назад никто не пойдёт. Считайте это моей угрозой.
— Приведём, а не приведём, так принесём на плече, вон, что мы, зря столько бравых мужчин с собой тащим? — преувеличенно залихватски подмигнула ему Изабелла, лукаво качнув бёдрами. — На что-то должны сгодиться?
— А ты, Ривейни, какую роль отводишь себе в моём будущем романе «Спасение утопающих — дело лап мабари»?
— Конечно роль той, что вспорет пару глоток кривым ножом, закутит в таверне со спасённой принцессой и, ну может быть, подберёт себе новый «большой корабль», о, да… А лучше парочку.
— Хех, ну тогда пошли искать порт, который ты так страстно желаешь. Или хотя бы кого-то, чуть более разумного, чем местная флора…
Фалафель задорно тявкнул и бодро потрусил на встречу горячему летнему дождику.
Его ждала хозяйка и ничто не могло встать между ними.
— Выпьешь? — в бедро Изабеллы лениво ткнули стальной фляжкой, но та лишь коротко отмахнулась от руки Фенриса. Пить ей сейчас хотелось в последнюю очередь, тем более эту эльфью бурду, расходящуюся в преступных кварталах за милую душу.
— С твоего позволения, — Варрик выхватил не понадобившуюся остальным фляжку и торопливо забулькал резко пахнувшей спиртом жидкостью. — Я слишком стар для этого… корификуса. Ох, пора-пора забиться в самый дальний угол таверны и писать новые части Мечей и Щитов, а не бегать по зеркальным коридорам за бешенной собакой. Да-да, Фалафель, это я тебе, откромленный ты хомячок!
Означенный пёс, нисколько не утомлённый забегом по вечно меняющей небо и землю местами местности, задорно залаял и, мелко подпрыгнув, начал жевать сапог не приходящего в норму Карвера. От сего священнодействия его привычно отвлёк Ваэль, подтянув к себе за ошейник и сунув в зубы Фалафу кусок походного пайка, которым тот тут же с аппетитом зачавкал, разом позабыв об обуви младшего Хоука.
— Одно я знаю точно, это не Тедас, — Андерс запрокинул голову к всё быстрее темнеющему небу, и глубоко втянул сквозь сжатые зубы предгрозовой влажный воздух. — Магия на вкус совсем другая. Ни единого привкуса тени — свет и древесный сок…
— Да ты поэ-эт, блондинчик, — смешливо фыркнул Варрик, тяжело опираясь о колени, прежде, чем встать с поваленного дерева, на котором и сидел всё это время, бездумно пялясь на тусклую раму элувиана, переливающегося мутными бликами в выдолбленном стволе древнего дерева. Это зеркало ничем не напоминала десятки своих братьев, через которые они не бежали — летели, ведомые взявшим след мабари. Стекло — составленные фрагменты осколков, спаянные воедино силой магии, рама — почерневшая во тьме и сырости настолько, что ни за что не угадаешь в ней золото. Да и стоял элувиан в своём укрытии как-то неуверенно, будто кто-то вырвал его из векового переплетения побегов и засохших корней, а потом, наигравшись, поставил обратно, прикрыв сухими разлапистыми ветвями и сухой травой. Странно вся это было…
— Очень странно, — повторил тихо Варрик, кладя огрубевшую ладонь на оплетённый молодыми побегами сухой ствол с уродливыми лицами, словно изрезанными мечом или кинжалом, расколотыми на части. — Я могу понять зеркала, затопленные водой в переходах между мирами, но… вот так? В лесу? И никому не нужно?
— Тебе не всё равно? — Фенрис подошёл ближе, легко касаясь склонившихся к плечу усыпанных мелкими белыми цветами веточек. — Мы тут за Хоук. А остальное — пусть катится в бездну.
— Вот это правильно, прелесть моя, — Изабелла наконец преодолела притяжение земли и, картинно охая, разминала плечо. — Ноги в лапки и вперёд к ближайшему порту. Я хочу увидеть демонову воду и наконец понять, что тут тоже живут люди. Порт — жизнь, восславим же его, и это хорошо, или как бы там спели песенку церковники?
— А ты всё та же, Изабелла… — Себастьян устало улыбнулся уголками губ, но более никак не прокомментировал лёгкую шпильку пиратки. Ему вполне хватало, что она решительно шла за Хоук, а не осталась по ту сторону элувиана вместе с Таллис, взявшейся следить, чтобы зеркальный путь всегда работал и они могли без помех вернуться назад. Впрочем, следовало признать, что кому-то из оставшейся части команды придётся пожертвовать своим желанием идти в путь, оставшись хранить открытый проход меж мирами уже с этой стороны. И Ваэль почти не выказал сожалений, когда остаться выпало эльфу, а не магу.
— Проклятие! — Фенрис раздражённо саданул кулаком по стволу ближайшего дерева, но тут же прытко отскочил в сторону, когда ему, словно в отместку, прилетело качнувшейся лианой чуть пониже спины. — Вот уж точно, живая, вашшадан, природа… Отлично! Я остаюсь. Но если вы не приведёте обратно живую Хоук, назад никто не пойдёт. Считайте это моей угрозой.
— Приведём, а не приведём, так принесём на плече, вон, что мы, зря столько бравых мужчин с собой тащим? — преувеличенно залихватски подмигнула ему Изабелла, лукаво качнув бёдрами. — На что-то должны сгодиться?
— А ты, Ривейни, какую роль отводишь себе в моём будущем романе «Спасение утопающих — дело лап мабари»?
— Конечно роль той, что вспорет пару глоток кривым ножом, закутит в таверне со спасённой принцессой и, ну может быть, подберёт себе новый «большой корабль», о, да… А лучше парочку.
— Хех, ну тогда пошли искать порт, который ты так страстно желаешь. Или хотя бы кого-то, чуть более разумного, чем местная флора…
Фалафель задорно тявкнул и бодро потрусил на встречу горячему летнему дождику.
Его ждала хозяйка и ничто не могло встать между ними.